Между нами, девочками
Доброго дня и богатырского здоровья вам, доблестные телезрители! Испытание праздностью завершилось — пора возвращаться в рабочую колею, даже если ее занесло снегом по брови. Погода явно получила неплохой новогодний транш от телевизионного руководства: крещенские морозы выдали нам с опережением графика, а телевизор нам природу заменил. Подвижные игры на свежем воздухе и запланированные гостевые вояжи жестко редуцировал аномальный холод, по которому мы так скучали в конце декабря.
Так что, порывшись в бивалютной корзине и мудро оценив неподъемность заморских каникул, большинство сограждан оказалось в плену голубого экрана.
Гастрономическое изобилие новогодних столов телевизор разбавлял как умел, благо каналов теперь на любой вкус. Шерлок Холмс вошел в каждый дом в разных вариациях, по сто второму разу просмотрены проверенные отечественные кинохиты, а оливье все не кончается. Вот тут-то, в минуту тягостных раздумий о вреде переедания и малоподвижного образа жизни, обрушился на меня сериал «Между нами, девочками».
Судя по восторженным отзывам, он явно пришелся по душе слабой половине человечества, не избалованной вниманием мужской его части.
Сюжет незатейлив, как салат «Мимоза»: три женские особи (мама, бабушка и внучка) живут в одном помещении и пронзительно, на манер итальянских товарок, выясняют отношения друг с другом. Экстравагантная бабушка — служительница муз, помыкающая парой стойких поклонников, вечно врущая внучка с медицинским бойфрендом и нервно шипящая от невыносимой ответственности за все рабочая лошадка-мама, которая финансово снабжает весь этот карнавал.
О чем не забывает напоминать родственникам, то прибегая к высоким нотам в октаве, то делая губы «скобочкой» и скорбно вздыхая. Вот есть такой тип женщин: вроде и хороша собой, и фигурой лепа, и бровьми союзна, и работник незаменимый, а изюму нет — весь ушел в кекс, заботливо ею же изготовленный. Скулы сводит от ее правильности и праведности.
И вообще, сугубо мое оценочное мнение: жить с любимыми родственниками лучше врозь, давая дышать другим и имея собственное личное пространство. «И ощутить сиротство как блаженство…» Нажившись в коммуналках и хрущевках друг у друга на голове, многие за счастье почтут ту самую зону privacy, которая необходима для душевного равновесия и гармонии.
Но не будем придираться к сериалу, ведь у него есть неоспоримые достоинства: гротескная буффонадность антрепризы, бенефисные номера характерных Петровой и Гаркалина, крупными жирными мазками создающими рисунок роли. Есть неизбежная награда за праведность замотанной семейным кордебалетом героине Меньшовой в виде зажиточного принца, сорящего у ее ног деньгами неясного происхождения. Хеппи-энд к исходу 20-й серии доставит всем сестрам по серьгам и свадебному маршу. И поутихнет в своей экзальтированной активности и звезда тетюшевского музыкального олимпа, бесценный работник закупочного фронта сменит страдальческое выражение лица на более подобающее торжественному случаю, а юное дарование, оно же внучка, перестанет доминировать в молодом супружеском альянсе…
И будет всем нам радость и умиление. Что нет в постановке трупов, мордобоя и зэков, страданий тюремного свойства, больничных интерьеров, воровского жаргона и наставленных наспех рогов. Ведь так немного замерзшему человеку надо, чтобы не отпрыгнуть в ужасе от телевизора.
Легкий юмор выше пояса и более-менее знакомые каждому реалии — и зритель ваш навеки, особенно женская его часть, которая и коня, и избу горящую, и тазик оливье, и пульт телевизионный крепко держит в натруженных руках.
Ксения Маевская
