Максим фадеев рассказал об операции на сердце
Популярный композитор уверен в том, что с ним случилось чудо, по окончании пережитой клинической смерти
композитор и Продюсер Максим Фадеев решил поведать своим поклонникам о том, что произошло с ним в молодости. В собственном микроблоге он обрисовал весьма личную историю, но начал с философских размышлений: «Сижу и думаю. Для чего мы живем? Какая конечная цель? И вот, что я поразмыслил. Мы как „накопитель“ мыслей и поступков. Все белое идёт в одну ячейку, все чёрное в другую. Оттенков нет.
Имеется лишь поступок и мысль. И мне думается, что в конце судьбы эта информация с духом проходит „контроль“ и по окончании принятия ответа мы отправляемся или исправлять неточности, или идти дальше и выше. Простите в случае если сложно либо запутано» (тут и потом пунктуация и орфография авторов сохранены, — прим.
WomanHit.ru).
Потом он поведал, что произошло с ним более 30 лет назад. «Любой из нас задается вопросом, имеется ли жизнь по окончании жизни. Я поведаю вам одну историю. У меня была операция на сердце в 17 лет Была она сверхтяжелой и у меня случилась клиническая смерть Доктора боролись за меня. Но я ничего не помню не считая одного нюанса. Я почувствовал, что я стал легким как пылинка И мог передвигаться вольно за секунду в любую точку о которой поразмыслю.
Папа мне говорил о ветхом Иудейском кладбище во Франции где имеется его родственники и он грезил в том направлении отправиться. Но был СССР и это могло быть лишь мечтой. Я поразмыслил об данной истории и оказался в том месте. Я его пролетел все и не отыскал человека с таковой фамилией.
В то время, когда я пришёл в сознание все было сзади. И доктора вернули мне жизнь» — написал Максим Александрович.
А дальше он согласился, что с ним случилось настоящее чудо: «Прошло 20 лет по окончании данной истории. И в один раз мой папа приехал ко мне, в то время, когда я жил в Праге. И он мне говорит: а давай съездим в Париж на Иудейское кладбище.
И мы отправились. Но шоком для меня явилось то, что я ориентировался в городе, словно бы знаю его наизусть и по закоулочкам без навигации и единой подсказки я привел отца на место и не просто на место, а подвёл его к тому месту где лежал однофамилец. Но я первый раз был в Париже, и уж тем более не имел возможности знать где расположен это кладбище.
И лишь тогда я осознал что та „пылинка“ это не сон, это был Я».
