Евгений донской: я чувствую, что с каждым днем играю лучше
Любите ли вы теннис так же, как любим его мы? Если да, то вам наверняка знакомо имя молодого спортсмена Евгения Донского. Он упорно движется вперед к пьедесталам крупнейших соревнований и мы, признаться, очень за него болеем.
Если же вы не входите в число поклонников тенниса, то мы рады представить вам Евгения — возможно, именно благодаря ему вы полюбите этот вид спорта.
Наблюдать за Донским в деле крайне интересно — перед интервью SPLETNIK.RU побывал на корте, где Женя тренируется. Темпераментная игра сочетается с удивительным тактом — спортсмен предельно дружелюбен со спарринг-партнерами и не позволяет себе никаких негативных эмоций.
Оказалось, в жизни Евгений так же позитивно настроен, вежлив и энергичен. Мы поговорили с ним о сложностях и радостях карьеры в профессиональном спорте, дружбе с коллегами, надеждах, мечтах и планах на будущее.
Сейчас в столице проходит Банк Москвы Кубок Кремля. Есть ли у вас какие-то конкретные ожидания от этого турнира?
Ожидания, наверное, такие же, как у каждого спортсмена. То есть, максимальные. Цель — выиграть турнир, как бы это ни звучало…
Вообще, ожидания позитивные, я в хорошей форме, готов как физически, так и морально. Так что надеюсь на какой-то хороший результат.
Есть ли для вас разница — играть в России или на выезде? Где вы комфортнее себя чувствуете, с учетом того, что вы долгое время тренировались в Испании?
За рубежом, пожалуй, чуть легче. Дома все-таки больше друзей и родственников… Но вообще-то, смотря какой турнир! Если речь о Кубке Дэвиса, то в России проще играть.
В Питере комфортно играть — это тоже дома, хоть и не родной город (Евгений родился в городе Электросталь — прим. SPLETNIK.RU).
Расскажите о своем опыте жизни и тренировок в Испании. Как вы там оказались, почему выбрали именно эту страну?
Все просто было: я в шестнадцать лет оказался в Вене с Анатолием Александровичем Лепешиным (Заслуженный тренер, ушел из жизни в 2010 году — прим. SPLETNIK.RU), а когда тренера не стало, мне мой спонсор сказал, что меня будет курировать Марат Сафин. И когда мне было 20 лет, то есть, в 2010 году, он мне посоветовал: Езжай в Испанию.
Я пробыл там четыре года и уже год как уехал — сейчас тренируюсь в Москве.
Евгений Донской
В свое время Испанию для наших теннисистов Марат и открыл. И он же рассказывал, что в юности у него в этой стране была насыщенная не только спортивная, но и… как бы это сказать — культурная жизнь. Испанские друзья, прогулки до утра, вечеринки. У вас с этим как? Все-таки теплая страна, темпераментные местные жители?
Или одни только тренировки?
У меня очень теплые воспоминания: там было очень классно. И результативно! Но кто-то считает, что меня испортила испанская школа. Именно мою игру — так-то у них отличная школа.
Просто у меня другой стиль — я более атакующий, у меня рискованный, агрессивный стиль; они же крутят мяч, не от защиты, но от надежности играют. Но зато я там очень хорошо поднял физику.
И с точки зрения общения, дружбы мне тоже там очень нравилось. А еще там все время хорошая погода, дождя нет. Я же жил в Валенсии, там же, где и Марат. И там такая погодка хорошая! (Улыбается) Теплее, чем в Барселоне или Мадриде. В общем, все было очень классно!
Я с огромной радостью туда возвращаюсь!
Какие у вас сейчас отношения с Маратом? Он остается вашим куратором?
Нет. Мы просто поддерживаем достаточно хорошие, теплые отношения. Я уверен, что он радуется моим успехам и будет счастлив, если я вырвусь в рейтинги. Но он не присутствует на тренировках, не составляет графики, как это раньше было. Мы общаемся и остались друзьями — конечно, в той степени, в которой можно остаться друзьями с таким человеком, как Марат Сафин.
Все-таки и возраст другой, и уровень — я имею в виду, людей, с которыми он сейчас контактирует.
Государственная служба…
Да, свои дела.
Но вернемся к вам. В целом, с вашим плотным графиком и сосредоточенностью на спорте вы успеваете строить личные отношения: общаться с семьей, дружить, заводить отношения?
В прошлый раз я приехал на пять деньков в Москву, сейчас вот турнир — неделя… Потом сразу уезжаю. Но в те моменты, когда я здесь, я встречаюсь со своими друзьями, провожу с ними как можно больше времени.
На турнире они тоже будут! Так что я стараюсь поддерживать отношения с важными для меня людьми. В принципе, это удается.
Тем более, почти все они спортсмены.
Теннис — очень индивидуальный, идивидуалистичный даже вид спорта, со всем приходится справляться самому… Вам это трудно дается? Например, поддержка близких для вас важна?
Конечно, важна. Родственники и друзья очень поддерживают — я все время с ними общаюсь и в социальных сетях, и по телефону: смс-ки, звонки, скайп… С друзьями я, как чуть раньше говорил, довольно часто встречаюсь.
У меня друзья по всему миру: я приезжаю в какую-то страну, и там наверняка будут мои друзья. Я имею в виду, они будут выступать на том же турнире, что и я. То есть, мне никогда не бывает одиноко, нет моментов, когда я ни с кем не общаюсь, мне не с кем потренироваться… Такого никогда не было и не будет.
Языкового барьера нет, с кем-то мы говорим по-английски, с кем-то — по-испански.
Одиночество теннисиста вам не знакомо?
Нет, такого со мной никогда не было. (Улыбается)
Здорово! Тем не менее, есть что-то самое трудное для вас в деле, которое вы для себя выбрали? В профессиональном спорте.
Вы знаете, я считаю, что трудно везде. В журналистике же тоже нелегко. Если вы выбираете какое-то дело и хотите быть в нем лучшим, вам по-любому будет сложно, надо много работать, отдавать много сил и времени.
И это нормально. Так что я не думаю, что наш вид спорта самый сложный… или самый легкий. Просто мне он нравится, и я согласен, я подписываюсь под тем, чтобы отдавать себя полностью для того, чтобы добиваться результата.
Но что до сложностей… Перелеты! Это тяжело. Очень часто приходится летать…
А внутри теннисного сообщества легко строятся дружеские отношения? Как я поняла, у вас немало друзей-коллег.
Многие мои друзья — теннисисты. Моих друзей не из тенниса можно буквально пересчитать по пальцам…
Конкуренция никак не портит отношения?
Да нет! Может, в детстве что-то такое было: Вот, он выиграл, и я тоже хочу выиграть! — завидуешь так. Сейчас уже ничего подобного не бывает. Наоборот, у нас в России тенденция: приезжаешь на турниры, и русские теннисисты поддерживают друг друга. У других иначе.
Например, приедут два серба, да, посмотрят друг друга, но на этом все. У нас же всегда, когда есть время, если ты сам не готовишься к матчу, поддержишь товарища. Это характерно для спортсменов из России, Украины, Белоруссии.
Есть еще мальчик из Литвы — мы с ним тоже хорошо общаемся.
Когда вы только начинали карьеру, была ли у вас, так сказать, ролевая модель? Хотелось ли на кого-то равняться?
То есть, когда маленький был? (Улыбается) Когда я начинал, мне было семь лет, и мне нравился… (пауза) Кафельников мне нравился! Потому что его тоже зовут Женя! (Улыбается) Но я же не знал, как он играет, в семь лет я ничего не понимал. Если серьезно, то конкретного человека, который мне особенно симпатичен, нет.
Я стараюсь от каждого брать лучшее: у Роджера (Федерера — прим. SPLETNIK.RU) великий характер, Джокович хорошо принимает, надежно играет… От каждого берешь какие-то отдельные компоненты.
Многие замечают, что сейчас теннис у нас в стране стал не так популярен. Вы чувствуете это?
Когда я только начинал, у нас были настоящие звезды — как Марат, как Кафельников… Они выбились в топ, и поэтому теннис был так популярен. Трибуны на Кубке Кремля были забиты! Я, маленький, сидел на лестнице и болел за Марата.
Сейчас же топов нет. Бешеная популярность тенниса у нас в прошлом — это заслуга нескольких человек. Я веду речь о мужском теннисе, женский не беру — он у нас до сих пор популярен, девчонки вон как выступают! (Улыбается) Популярность мужского тенниса — заслуга Марата, Кафельникова, Миши Южного, Димы Турсунова, Игоря Андреева, Коли Давыденко. Эти ребята были в топ-20, кто-то в топ-10.
Два года подряд мы выигрывали Кубок Дэвиса, сейчас же мы там только в первой лиге… Вот популярность и упала — не за кого болеть. При этом, у нас все равно болеют — за меня, или за Андрея, или за другого Андрея (имеет в виду Рублева и Кузнецова — прим. SPLETNIK.RU). Но, конечно, нет такого ажиотажа, как на финале Кубка Большого Шлема. Я помню, как болел за Сафина в матче против Федерера. Волосы на себе рвал! Словом, когда у нас опять появятся топы, то и популярность тенниса вернется.
Ну и, плюс ко всему, в свое время Борису Николаевичу (Ельцину — прим. SPLETNIK.RU) очень нравился этот вид спорта, он уделял ему много внимания. Может, и это как-то влияло.
Есть ли у нас в стране проблемы в теннисе и у теннисистов в частности — и какие? Отсутствие нормального финансирования, например…
Очень много денег нужно на воспитание игрока. Это есть, было и будет. Это нормально, это все знают. Нужно, чтобы у спортсмена были богатые родители, либо — спонсор. Это всегда было проблемой для ребят, у которых не так много денег. А особенно для тех, у кого есть братья и сестры — родителям же всех надо как-то развивать… Я, правда, не знаю, как у нас сейчас обстоят дела с начинающими теннисистами.
Может, им и помогают. В наше время такого не было. Мы сами выбивались. Я думаю, и Марат может это подтвердить, ведь он уехал в Испанию не от Федерации тенниса же.
Он сам уехал туда и сам там поднялся. Евгению Кафельникову помогал Анатолий Александрович (Лепешин — прим. SPLETNIK.RU).
Все ребята сами вытягивали свои результаты. Надеюсь, сейчас все иначе — больше внимания уделяется начинающим перспективным теннисистам.
Какие вы ставите перед собой цели на ближайшее время?
Ближайшее время — это какой срок? (Улыбается)
Пусть конец сезона.
Нет какой-то конкретной цели. Ну, например, нет такого: Я хочу закончить в топ-100. Стоит цель развивать свою игру. Я чувствую, что с каждым днем играю лучше, я стараюсь. Это, в том числе, и заслуга Бориса Львовича Собкина (Заслуженный тренер, среди его воспитанников, в частности, Михаил Южный — прим.
SPLETNIK.RU), который мне помогает совершенно безвозмездно, просто потому, что он добрый человек и хочет меня поддержать. Большое ему спасибо! Благодаря ему у меня очень повышается уровень. Цель — продолжать его повышать.
Но, конечно, и от рейтинга никуда не деться. (Улыбается) Просто если теннис повышается, я имею в виду, уровень, то и рейтинг придет. Конечно, я никоим образом не буду счастлив, если сейчас стану 170-м или 200-м. Я буду очень расстроен. Но это не первостепенно: мне просто надо повышать уровень, надо, чтобы я психологически мог выступать хорошо.
И дальше уже будет топ-100, топ-80, топ-50…
Это краткосрочные перспективы.
А долгосрочные?
А дальше есть мечта, звезда в небе… Топ-3, номер один в мире! Я думаю, все спортсмены об этом с детства мечтают. Конечно, глупо, когда человек, который стоит 120-м, или каким я сейчас стою, говорит о цели стать первой ракеткой мира… Это даже смешно звучит… Но такие амбиции должны быть.
Вот и долгосрочные цели. Но это даже не цель еще, а мечта. Но к ней подводят маленькие цели.
Когда войду в топ-20, мечта станет целью номер один.
Есть ли у вас мечты, которые не связаны с теннисом?
Часто спортсмен, который закончил карьеру, не может найти ни себя, ни свое место в жизни. Я хочу, чтобы рядом со мной остались мои друзья, чтобы все они были здоровы и у них все было хорошо. Чтобы мы вместе шли до конца… Это же как по лестнице подниматься: теннис — это не конец. Дальше тоже что-то есть. Еще когда-нибудь хотелось бы иметь свой уголок. Сейчас у меня нет квартиры в Москве: когда я здесь, я живу у друзей, у бабушки, снимаю квартиру или номер в отеле…
Представляете, всю жизнь летаешь, живешь в отелях и на сумках, а потом приезжаешь домой… И также живешь. Это не прикольно. (Улыбается) Нет ощущения дома: когда приехал, скинул весь груз, и можно отдохнуть…
Я почти всегда с кем-то, кому-то мешаю… Это нехорошо.
У меня есть мечта обрести свой дом. Купить хорошую квартиру, обустроить ее, создать настоящий дом. Ведь когда-то у меня появится семья, и я хотел бы ее устроить в таком доме. Такая вот стариковская мечта. (Улыбается)
