Максим виторган и ксения собчак на пионерских чтениях
Максим Виторган, Ксения Собчак и Андрей Колесников
Первые в новом году Пионерские чтения были посвящены кинематографу. Тема оказалась столь масштабной, что пришлось и площадку искать ей подстать, в связи с чем мероприятие из Москвы переместилось за МКАД, где не так давно распахнуло свои двери Главкино.
Послушать постоянных авторов издания и примкнувших к ним новобранцев собралось немало гостей: молодожены Ксения Собчак и Максим Виторган (последний, правда, активно скрывался от камер, но нам-таки удалось его запечатлеть, в связи с чем наш фотоархив пополнился снимком актера без кроссовка в руках) пришли в компании Людмилы Нарусовой, а Лиза и Степан Михалковы — вместе с Татой Мамиашвили, ставшей теперь Бондарчук. Также среди приглашенных мы заметили Леонида Ярмольника, Викторию Толстоганову, Софью Троценко.
Первым свою колонку читает режиссер Федор Бондарчук. Его история посвящена другу вгиковской юности, Юхану из Таллина -личности выдающейся, чьим способностям позавидовал бы сам великийкомбинатор. Масштабный текст был прочитан в хорошем темпоритме,динамично и искрометно.
Следующей дебютанткой сталa Екатерина Мцитуридзе. Ради чтений журналистка даже назакрытие Берлинского кинофестиваля не осталась. Андрей Колесников всевыпытывал, каковы шансы Бориса Хлебникова и его Долгой счастливойжизни получить главный приз Берлинале.
Явно хотел услышать, что онивысоки. Не только он, конечно. Все хотели.
Фаворитамижюри, призналась Екатерина Мцитуридзе, за три часа до оглашения итогов,стали казахская лента Уроки гармонии и румынский фильм Позаэмбриона (который в итоге и получил Золотого медведя).А ЕкатеринаМцитуридзе тем временем читает колонку: Пазолини, Верди, урокиитальянского, морозный Тбилиси — кинороман, одним словом.
РежиссерПавел Лунгин тоже читал. Но не свою колонку, а письмо АндреяТарковского Леониду Брежневу. В нем он просит генсека помочь вмучительной ситуации вокруг нашего фильма Андрей Рублев, которыйцензура не выпускает на экраны.
Документ — из архива Тарковского,который наконец вернулся в Россию, выкупленный в конце прошлого года наSotheby’s Ивановской областью и за час до этого прошедший российскуютаможню.
В завершение Лунгин объяснил, почему он ничего не написал о кино для Русского пионера: трудно это кинематографисту,все равно что исповедоваться, душу выворачивать наизнанку. Лучше он вследующий раз напишет — о чем угодно, хоть о гастрономии.
А я в следующий раз прочту письмо Лунгина Владимиру Владимировичу,
— отозвался сидевший рядом Леонид Ярмольник.
На сцене появился писатель Виктор Ерофеев.
Здесь так много говорили о хорошем кино, и ничего о любительском.
Писатель поспешил исправить ситуацию. В его рассказе переплелисьнеснятые сцены полного драматичных коллизий ежедневного домашнего фильмаи документальное кино, сделанное его отцом в Африке. Безвозвратнопотерянные, спущенные в мусоропровод гениальные кадры, которымзавидовали, не увидев их, великие документалисты.
Зрители внимательно слушали чтецов, порой смеясь до слез, порой — утирая их же, но уже от щемящей грусти, которой были проникнуты некоторые из историй. Ну а после того, как чтения завершились, самые любознательные отправились на экскурсию по новой площадке, рассматривая кабинеты, где проходят кастинги и залы, предназначенные для съемок.
