Интервью максима виторгана журналу hello!
Актер театра и кино Максим Виторган рассказывает главному редактору HELLO! Светлане Бондарчук о том, как играть ведущие роли не только на сцене и экране, но и в семейной жизни. Даже если твоя жена — Ксения Собчак
Светлана. Максим, наконец-то мы с тобой встретились. Я тебе признаюсь: я ведь тебя раньше немного боялась.
Ну, мне казалось, что ты достаточно закрытый, а с закрытыми людьми никогда не поймешь наверняка, хотят они с тобой общаться или нет.
Максим. Понимаю, о чем ты. Я сталкивался даже со значительно более радикальной реакцией на себя.
Когда меня считали человеком неприветливым. Если не злым, то…
Светлана. Заносчивым?
Максим. А на самом деле я очень застенчивый. Даже больше скажу. Я раньше, встречая знакомого, — не близко знакомого, а так — никогда первым не здоровался. Я не понимал: знает он меня — не знает, помнит — не помнит.
Я чувствовал себя неловко. Я не здоровался, чтобы…
Светлана. Не поставить его в неудобное положение?
Максим. Ну да. А потом столкнулся с тем, что меня стали воспринимать как человека высокомерного. Но высокомерие — это не моя черта в принципе. И все, кто знает меня, могут тебе это подтвердить. Больше того, если ты скажешь им, что я человек закрытый, они сильно удивятся. Потому что я, наоборот, абсолютно такой распахнутый.
Но на расстоянии могу производить другое впечатление. Это правда.
Светлана. Я знакома с твоим папой, Эммануилом Гедеоновичем Виторганом. Меня всегда восхищала в нем вот эта глубокая внутренняя культура: казалось бы, популярный актер, звезда советского кино, но в жизни невероятно скромный, приятный человек.
Максим. Да, мои родители — и отец, и мама (актриса Алла Балтер. — Ред.) — всегда были очень яркими и в то же время скромными людьми. Ты знаешь, ведь в отдельную квартиру мы переехали, только когда я пошел в школу. Мне было семь лет.
Родителям было уже за 40, взрослые люди. До этого мы жили в коммуналке. Переезд произошел благодаря невероятным усилиям моей мамы.
Светлана. Мама твоя, как мне кажется, вообще, из тех женщин, что напрямую определяют судьбу своей семьи.
Максим. Она и свою судьбу определила. Мама родом из Киева. В молодости говорила чуть ли не на суржике. Во всяком случае, у нее был сильный акцент. На фотографиях тех времен она такая круглолицая с щечками девушка. А в итоге превратилась в интеллигентную, рафинированную, утонченную женщину.
Self-made woman. Она всегда читала просто в невероятных количествах. Я это от нее, к сожалению, не перенял.
Светлана. Не верю тебе. Я уверена, что ты много читаешь.
Максим. Я много читал, когда учился в ГИТИСе. Удивительная вещь, но в институте мы все успевали. В том числе гулять. Хотя у нас по меркам ГИТИСа был не особо пьющий курс. (Смеется.) Курс был, наоборот, работящий.
Учеба в театральном институте продолжается с утра до самого вечера, а вечером, если занятий нет, ты бежишь в театр. Прекрасная бурная жизнь.
Светлана. Максим, я хотела бы поговорить с тобой о премьере спектакля Женитьба в Театре Наций, в котором ты играешь с Ксенией. Эта постановка тоже далеко не классическая.
Такой современный взгляд на Женитьбу Гоголя, поэтому мнения разные: одни принимают, другие — нет.
Максим. Да, спектакль с определенным режиссерским взглядом. Очень неожиданный в оформлении…
Но если ты спрашиваешь о мнении зрителей, я скажу, что очень люблю общаться с теми зрителями, которым не нравится спектакль.
Светлана. Пытаешься что-то понять для себя?
Максим. Даже не для себя. Мне очень интересно выводить людей на определенные мысли. Я давно заметил: то, что зритель чувствует на самом деле, и то, как он это формулирует, — совершенно разные вещи.
Приведу пример. Лет пять назад я поставил спектакль Кто. Он идет в так называемом Другом театре.
После спектакля одна девушка, знакомая знакомых, говорит мне: Ой, большое спасибо. Очень все понравилось! — но когда мы начали с ней разговаривать, выяснилось, что она в какой-то момент хотела уйти из зала. Спрашиваю: Вам скучно было? — Не скучно, но как-то не так…
Короче говоря, по ходу дела выяснилось, что уйти из зала она хотела, потому что очень переживала за героиню.
Светлана. Не могу не спросить тебя. Был же скандал в связи с вашей премьерой — по поводу гонорара Ксении.
Кому-то он показался завышенным.
Максим. Все эти разговоры про то, какие сумасшедшие деньги она якобы заработала здесь, в театре, просто смешны. Ксения работает закатав рукава. Она наняла себе преподавателя и занимается с ним сверх репетиционного времени. Вообще, ни я, ни Ксения не были инициаторами этого спектакля. Нас пригласили серьезный режиссер Филипп Григорьян и не менее серьезный продюсер Евгений Миронов.
Вообще, насколько я знаю, это была идея Жени Миронова… Кстати, знаешь, нам ведь больше года назад другая команда предлагала играть Женитьбу Гоголя. Но мы поняли, что это будет чисто коммерческий проект, и отказались.
Нам ради денег неинтересно.
Светлана. Как вам работается вместе?
Максим. Нам непросто работается вместе. (Смеется.) Ксюше сложно определенные вещи от меня слышать. Она и так достаточно ревностно к этому относится.
Светлана. А ты не смягчаешь? Всегда честен?
Максим. Ну, мы же не в детском саду. Помню, как-то я ей что-то такое сказал, она очень настороженно эту информацию восприняла. А потом на прогон пришел Женя Миронов и начал ей делать те же замечания, что и я. В этот момент я поглядывал на Ксюшу — она слушала Женю, стараясь меня не видеть… (Смеется.)
Светлана. Скажи мне, вы с Ксенией вместе три года?
Максим. Где-то около того, да…
Светлана. Знаешь, я за вами наблюдаю и вижу, что Ксения рядом с тобой совершенно другая. Абсолютно очевидно, что твое мнение ей безумно важно.
Максим. Иногда она говорит мне: Ты несерьезно ко мне относишься. Я ей отвечаю, что это и есть залог моего успеха… (Смеется.) На самом деле я, конечно же, отношусь к ней очень серьезно. Она по-человечески производит на меня сильнейшее впечатление.
Я помню первую нашу встречу, у меня было просто ошеломляюще сильное впечатление. Я такого сочетания силы и хрупкости в одном человеке не встречал ни разу в своей жизни…
Светлана. Да, я Ксению очень давно знаю. Она такая.
Она может быть очень нежной, ранимой и, с другой стороны, напористой и резкой… А острые ситуации в отношениях вы как разрешаете?
Максим. Мне кажется, что в споре для мужчины очень важно не пускаться в соревнования с женщиной. Иногда лучше уступить.
Потому что, уступив, ты, как правило, выигрываешь.
Светлана. Это такая мужская хитрость?
Максим. Абсолютно. Шаг назад, два шага вперед. Мужчина не должен соревноваться с женщиной ни в чем. Он должен возносить ее на пьедестал. И пусть она там, на пьедестале, стоит, на таком красивом, чистом, ухоженном.
Это ничего в ее жизни не меняет, но сознание того, что она на пьедестале, для женщины очень важно.
Светлана. Мне кажется, что твоя женщина с этим вряд ли согласится.
Максим. Она может сколько угодно не соглашаться, но это все равно работает.
Светлана. Я вспоминаю ваш первый светский выход с Ксенией. Это было, кажется, в Гоголь-центре. Не на премьере, а на какой-то тусовке.
У меня было такое ощущение, будто тебя, прости, силком сюда притащили и сказали: Фотографируйся!
Максим. Не вспоминай это, прошу, не надо. (Смеется.)
Светлана. У тебя на лице было написано: Я хочу отсюда уйти, но я терплю, потому что со мной моя любимая женщина.
Максим. Ты понимаешь, в чем дело… Ксения, она-то человек очень социально активный…
Светлана. А ты — нет.
Максим. А я — вообще нет. Ей каждый раз, для того чтобы вытащить меня куда-то, приходится прилагать определенного рода усилия.
Но зато у нас не возникает соревновательности на этой почве: кто из нас — я знаю, я сейчас идиотизм говорю — кто из нас больше звезда, а кто меньше. Она больше звезда. Это не требует доказательств. А меня, честно говоря, не очень интересует публичность.
Если бы у меня был по этому поводу какой-то пунктик…
Полное интервью читайте на HELLO.RU.
